7 дней в июне - Страница 181

181

После того как Саня распечатал протокол, «лингвист» прочитал его Зейберту, Зейберт расписался шариковой ручкой – по-видимому, у него уже был опыт ее использования, и, щелкнув каблуками, попытался отдать нам честь. Тут ботаник-лингвист меня очень сильно удивил – он с размаху дал немцу в ухо. Немец, выругавшись, что-то затараторил, но Старый оборвал его, обложив трехэтажным матом – было заметно, что с этими выражениями обер-лейтенант уже знаком, так как он немедленно заткнулся. Саня вызвал находившихся снаружи бойцов и приказал увести немца в другое помещение – там мы решили держать тех, кого уже допросили. Дальнейшая работа с жандармами протекала быстрее – после того как общая картина стала известна со слов Зейберта, всех последующих немцев мы спрашивали только о тех убийствах и грабежах, в которых каждый из них лично участвовал. Остальные члены нашей команды работали «в поле» – писали протоколы. Их нужно было написать много, слишком много. Ночью прервались – выпили по двести грамм водки. Ни в одном глазу. Ни у кого. Работать на стадионе ребята продолжили и ночью – кто-то из студентов-технарей починил фонари освещения, сменив лампы и заменив куски проводки, ближе к вечеру появились, наконец, эксперты из Минска, которых через комитет вытребовал Саня. К исходу ночи мы просто валились с ног. А утром… Утром нас ждал сюрприз – приехала пресса во главе с каким-то дустом из пресс-службы Минобороны РФ. Кроме прессы в составе представительной делегации была пара членов Общественной Палаты, кто-то – из комиссии по помилованию, пара человек, представившихся военными экспертами – статьи одного из них, бородатого мужика по имени Павел, фамилия Фельгауэр, или что-то в этом роде, мне раньше приходилось читать. Приехавшие немедленно потребовали, чтобы им предоставили возможность пообщаться с Зейбертом и его подчиненными наедине.

Командующий конно-механизированной группой генерал-майор Хацкилевич Михаил Георгиевич. КП 6-го мехкорпуса, окраина деревни Старо-Долстово.

На командном пункте 6-го мехкорпуса было людно, но разговоров слышно не было. Собственно, если бы люди, находящиеся в этом добротном, в три наката, с многочисленными смотровыми амбразурами, блиндаже, одетые в камуфляж и полевую форму РККА и попробовали беседовать, у них бы это получилось не слишком хорошо. Всего в километре, на правом берегу реки Бебжа, бесновался ураган артподготовки, а воздух над командным пунктом рвали сотни тяжелых снарядов корпусной артиллерии. Собственно, в данную минуту делать людям со звездами в петлицах и на погонах было практически нечего. Всю адскую работу по подготовке наступления они проделали всего за одни сутки. Они понимали, что это, по сути, экспромт, и что по-настоящему такой удар нужно бы готовить минимум месяц, но они знали, что сделали все, что в человеческих силах, и даже немного больше. Так что сейчас Хацкилевич просто приник к резиновым наглазникам стереотрубы и смотрел, как там, впереди, умирали немцы – и это было правильно, потому что никто их сюда не звал.

Прошедшие шесть дней оказались для генерал-майора самими насыщенными днями в его жизни. Да, сейчас трудно даже представить, что война началась всего шесть дней назад, и началась со страшных разочарований. Первые два дня он точно не забудет до конца своей жизни, сколько бы ее ему не было отмеряно. Потому что нельзя забыть эту горечь от полного собственного бессилия, когда фашистские летчики буквально ходили по головам, а его корпус нес потери, еще не успев сделать ни одного выстрела. А потом – встреча с «потомками», сама по себе абсолютно невероятная, и события понеслись, ускоряясь как катящийся под гору булыжник. Уже к концу первого дня «новой эры» генерал понял, что его способность удивляться просто атрофировалась. Все эти истребители размером с тяжелый бомбардировщик и способные летать втрое быстрей самых скоростных самолетов его времени, штурмовики, несущие больше бомб, чем хваленые американские «летающие крепости», реактивные снаряды, которые, как живые, гоняются за техникой врага в небе и на земле, гигантские винтокрылые аппараты, которые могут садиться и взлетать вертикально, доставляя на любую поляну тяжелые бронированные машины, карты на плоских экранах, масштаб которых можно изменять одним движением руки – все это сначала поражало, но потом, видимо, в мозгу сработал какой-то предохранитель, и все эти чудеса стали восприниматься просто как данность.

Беспилотный разведчик? Можно на экране посмотреть, как выглядят сверху позиции противника? Отлично, сейчас гляну… Машина, способная при помощи радиолучей видеть в воздухе летящие снаряды, вычислять их траектории и точки, откуда они были выпущены? Очень полезная вещь. Лучше всего разместить их здесь и вот здесь. Артустановки, которые за двадцать секунд могут выпустить сорок 122-миллиметровых снарядов на расстояние в двадцать километров? Дивизион, восемнадцать установок? То есть один залп равен двадцати полкам обычных гаубиц? Да, это козырь. Нужно подумать, когда его выкладывать…

После того, как двадцать пятого июня ударом с двух сторон, от Белостока и Слонима, были освобождены Зельва и Волковыск, войска «потомков» и части 10-й армии соединил коридор, который с каждым днем становился все шире и устойчивей. По этому коридору немедленно пошли машины с так нужными войскам РККА горючим и боеприпасами: по счастью, оказалось, что основные калибры сороковых годов сохранились и в XXI веке. На складах нашлись даже снаряды к 76-мм пушкам, хотя в армии «потомков» этот калибр практически не использовался. Но всего важней было то, что радикально изменилась обстановка в воздухе: самолеты с крестами на крыльях были буквально сметены с неба, и теперь уже российские летчики вели безжалостную охоту «на все, что шевелится» и снабжали командование самыми свежими разведданными. Именно это позволило относительно спокойно произвести перегруппировку и подготовить переход в наступление.

181