7 дней в июне - Страница 55

– Прапорщика Еремина вызвали?

– Так точно, тарщ майор, сейчас будет.

– Значит так. Как прибудет – за ремонт. А вы, «работники ножа и топора» – по два наряда на уборку. Понятно?

– Тарщ майор, а вопрос можно? – это рядовой Бабинов, он из студентов, да еще и платников. Хитропопый до ужаса. Но на всякую хитрость мы всегда можем ответить армейской беспринципностью.

– Можно, если хотите задать.

– Тарщ майор, а в уставе нет такого наказания…

– Рядовой, а что в уставе написано про выполнение приказа?

– Тарщ майор, так незаконный приказ можно не выполнять.

– Молодец, боец. Устав знаешь. А что там написано про невыполнение приказа в военное время? И что написано в законе о саботаже и умышленной порче военного имущества с целью подрыва боеготовности части?

– Э-э-э, – начало обнадеживающее, немного задумался.

– Так вот, если хотите, то я могу по закону военного дознавателя выделить…, - замолкаю и внимательно смотрю на начинающее понемногу покрываться «цветами побежалости» лицо. Дошло.

– Так что, будем выполнять приказы или будем шутки шутить?

– Есть выполнять приказ, тарщ майор!

Внимательно осматриваю работающих за другими стендами и на вертолете. Большинство, даже и слушавшие разговор, продолжают «крутить гайки», делая вид, что их это не касается. Но, думаю, правильный вывод сделают все. Надеюсь. Потому что работы и так выше крыши, а заниматься воспитанием некогда.

Напряженная работа, с небольшими перерывами на обед и ужин, длится весь день. Наступают по летнему поздние сумерки, когда мы наконец начинаем гонять двигатель, или как говорят в авиации «газовать», на первом полностью подготовленном вертолете. Когда же внезапно для нас наступает натуральная летняя ночь, полностью готовы к полетам почти все вертолеты, кроме одного. На нем все еще ремонтируют блок, пытаясь найти неправильно установленные ножки. Надеюсь, до завтра найдут.

Едва останавливается винт крайнего из подготовленных и проверенных вертолетов, как в части начинается что-то необычное. Забегали бойцы, что характерно, с оружием, из бокса пару бронников вывели. Что-то случилось, интересно?

Наконец-то и про нас вспомнили. Прибежал сам начштаб с двумя десятками бойцов и летчики. Женщины легкого поведения на месте своей работы! Остается только материться. Лучше бы не вспоминали, правда. Ну как я выпущу машины без облета? А выпускать придется, черт побери.

Большая банда, человек в пятьдесят, разграбила санаторий неподалеку от нас и рванула в сторону Москвы. На что надеются непонятно, в городе военных сейчас море, все вокзалы забиты. Правда, в области их практически нет, даже ОМОНа не больше трети оставили, остальные к фронту маршируют. Вот и распоясались какие-то сволочи. Самое неприятное – ОМОН за этими падлами не успевает, да и неизвестно, успеют ли в Москве кого-нибудь кроме местных милиционеров подтянуть. Хотя кипеж там явно неслабый, все на ушах стоят. Еще бы, такие дела, да у самой столицы. А то еще глядишь, они до Рублевки доберутся, до дач нашей «элиты», прости господи за такое слово. Тамошняя охрана против этих и полчаса не выстоит, судя по информации. Уцелевший охранник санатория, говорят, даже несколько пулеметов заметил. Слава Богу, ни гранатометов, ни ПЗРК не замечено, что радует. Не хватало еще людей и вертолеты в собственном тылу терять.

Хреново, надо что-то решать. С одной стороны, выпустить машины без облета я не могу, с другой – командование приказывает. Летуны клянутся, что местность как свои пять пальцев знают, командир нашей летной группы – за полет и на меня нехорошо поглядывает. Ему что, передал приказ и лети. Нравится жизнью своей и доверенных ему людей рисковать, похоже. Молодой и опыта такого, как у меня, нет. Послужит с мое, узнает, как лихо твои непосредственные начальники сдают тебя в лицо. Был у меня такой случай, был. На полетах втроем остались, с трудом все самолеты успевали обслуживать. А тут ЧП – на одном самолете отказ указателя скорости. Ну не успели мы его как следует проверить. А ведь я докладывал, что не успеваем. В результате сам же и виноват оказался. Тот же самый заместитель командира по инженерно-авиационной службе, что обслуживать полеты приказал, от своих слов отрекся и заявил, что надо было отказаться полеты обслуживать. Вот такие вот пироги с котятами.

Смотрю на часы на приборной панели вертолета. Прошло целых пять минут после того, как прибежал начштаба. Надо что-то решать. А, черт с ними, дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, да и на хлеб с маслом я уже давно сам умею зарабатывать. Беру ручку и пишу в журнале подготовки: «Облет вертолета по программе ночных полетов разрешаю. Командир технического отряда: М-р (подпись)», после чего отдаю его командиру. Тот читает, улыбается и подтверждает мое разрешение своей подписью. Правильно, командир, помирать так с музыкой. Как говорил один из героев фильма: – сядем усе.

Во все четыре исправных вертолета загружаются группы спецназовцев. Тоже, если подумать полная хрень. Людей специально подготовленных для тонких, ювелирных, можно сказать, операций за линией фронта, используют как простых мотострелков. Ну ладно, учитывая вертолеты – как десантников. Хрен редьки не слаще, в принципе. Ох, любят у нас в стране микроскопами гвозди забивать, прямо-таки обожают.

Взлетаем. И я тоже. Сцуко, не люблю ведь эти «мельницы» летающие, «кофемолки с понтами». Давно не люблю, с тех самых пор, как во время войсковой стажировки в Саратовском вертолетном училище на тамошнем Ми-8 полетал. Душу вытрясло хуже, чем в тракторном прицепе на неровной сельской дороге. Да и последующий опыт оптимизма не прибавил. Летать на вертолетах, возрастом превосходящих тебя на пару лет, как-то, знаете ли, некомфортно и оптимизма не добавляет. А других в нашей истребительной авиадивизии не было. Связь и переброска срочных грузов, включая опытных специалистов и штабников, ага. Хотя в этом «Мишке», Ми-8МТКО, все совершенно по другому. Вибрации не чувствуется, сиденья можно сказать комфортные, все же пластик поверх железа, да и шлемофон удобный. Даже бронежилет какой-то люксовый, по сравнению с тем, что в свое время таскал и не ощущается. Да и пулемет, на кронштейне с коробкой, в которой одна сплошная лента на пятьсот патронов, в полном моем распоряжении, как борттехника, радует. Летим, однако. Трясет, как ни странно, не очень.