7 дней в июне - Страница 88

Арнольд замолчал и на минуту задумался:

– Вспомнил! Про него ещё документальный фильм показывали. Его английские диверсанты в Чехии в сорок втором бомбой взорвали, он долго умирал в страшных мучениях, но там Гиммлер врачей задержал, чтобы раненый не выжил. А так о Гейдрихе, кроме специалистов, никто и не знает.

Обергруппенфюрер бесстрастно выслушал мой перевод.

– Ваша информация по Штирлицу, это тоже кино?

– Фильм основан на реальных событиях, переговоры с американцами велись, сейчас это не тайна, а Штирлиц придуман. Писали, что племянница Шелленберга очень благодарила создателей фильма, за то каким хорошим показан её дядя.

Арнольд взволнованно продолжил:

– Поймите, всё что я вам рассказал, все эти тайны тысячелетия были только в нашей истории. Сейчас всё ещё можно изменить, спасти миллионы людей, теперь, когда вы знаете, каким безумием кончилась эта война.

Он откинулся на спинку стула и заплакал.

Гейдрих повернулся ко мне:

– Передайте господину Караваеву, что я полностью удовлетворён его ответами.

– А вам, штурмбанфюрер, – обратился он к Штайну. – Я приказываю, обеспечить господину Караваеву медицинскую помощь и достойное содержание.

– Через десять минут я жду вас всех в кабинете оберштурмбанфюрера.

В назначенное время мы стояли в кабинете Шелленберга. Гейдрих долго смотрел в окно, на шумно играющих во дворе детей.

– Вальтер, что делают здесь эти дети?

– Защищают здание, обергруппенфюрер, по имеющимся у нас данным, противник не будет бомбить объект, если есть вероятность гибели детей. Это не англичане. Это – русские!

Гейдрих повернулся к нам и начал говорить:

– На утреннем совещании у фюрера, благодаря собранным вами материалам, рейхсфюрер подал в отставку, в связи с ухудшением здоровья. Гитлер возложил на себя лично руководство СС. О моём производстве вам уже известно, но сегодня, я лично написал приказ, подписанный Фюрером, о вашем досрочном производстве. Господа, поздравляю вас. А теперь о делах. Сегодня упразднён Абвер, а адмирал Канарис арестован. Сейчас он находится в самом безопасном месте Берлина, в тюрьме Моабит, рядом с Эрнстом Тельманом. Пришлось долго торговаться и, как мы задумали, отдел «Иностранные армии Востока» остался у генштаба, но оставив им эту пустышку, мы прибрали себе всю зарубежную агентуру.

Гейдрих сделал несколько шагов по кабинету, скрипя сапогами:

– Шелленберг, немедленно отправляйтесь в Берлин и принимайте дела.

Штайн, всю полученную за сегодня информацию передайте для анализа Михайлову и подготовьтесь сдать дела Вольфу. Михайлов, я жду от вас отчёт к шестнадцати тридцати. Все свободны.

Оскар, зайдя вместе со мной в свой кабинет, сразу направился к столику с коньяком.

– Надо отметить новое назначение, – промурлыкал он. – Ты будешь?

– Нет, мне ещё надо писать отчёт для Гейдриха, а ты своих гадиков, можешь гонять даже после бутылки коньяка.

Оскар выпил рюмку и аккуратно поставил рюмку на столик:

– Пётр, ты уже догадался, что допрос с Рыбниковым был инсценировкой. Правда я не думал, что он, действительно, окажется таким дураком.

Я кивнул.

– У следователей есть приём, которым они пользуются при ведении допроса, он называется плохой и хороший полицейские. Плохой полицейский угрожает и бьёт, а роль хорошего была отведена тебе. Я не виноват, это была идея Шелленберга, он хотел проверить тебя в деле.

– Не надо оправдываться, за два дня я уже привык идти с завязанными глазами по вашему гадюшнику.

– У тебя это неплохо получается, – ухмыльнулся Оскар. – Ты понравился Гейдриху. Обычно он присваивает все идеи себе, но сегодня демонстративно отметил нашу работу. Верный признак, что шеф доволен.

– Как ты думаешь, чем эта война закончится для нас? – спросил я Штайна.

– Ну, как минимум, надо остаться в живых, – дожёвывая бутерброд, сказал он. – Мы ведь не одни занимались будущим, но наши результаты и твоё везение, превзошли все ожидания. Я читал отчёты других групп, да ты и сам всё увидишь. Они погрязли в мелочах, кому сейчас нужны подробности битвы за Москву и обороны Берлина? Биографии Жукова и Рокоссовского интересны историкам, а не разведке. От нас требуется общий обзор ситуации, а не толщина брони новейшего танка. Ты везунчик, а обергруппенфюрер любит везунчиков…

…Из кабинета я вышел, нагруженный тремя толстыми папками с отчётами.

Гейдрих взял мой отчёт и, пробежав глазами, положил в папку.

– Штурмбанфюрер, что вы можете сказать о премьер-министре Федеральной России?

– Путин Владимир Владимирович, русский, возраст 58 лет…

– Я не об этом, – остановил он меня. – Вы получили всё, что у нас есть, данные перехватов, книги и газеты из Хайлигенбейля. Эта книга господина Колесникофф, или как там его, про Путина очень интересна, но не совсем понятна. Вы русский и должны лучше понять, что он за человек?

– Он профессиональный разведчик, долго жил в Германии и в совершенстве владеет немецким языком, очень обязателен и буквально выполняет все договорённости.

– Достаточно.

Обергруппенфюрер встал из-за стола и подошел к окну. Его створки были плотно закрыты, и шум с площадки не доносился до нас.

– Михайлов, я хочу послать вас и Штейна в Москву. Мне не хотелось говорить это при всех, но фюрер сошёл с ума. Сегодня он потребовал срочно начать уничтожение евреев, несмотря на всё, что происходит на фронте. Геббельс на совещании предложил объявить вне закона всех пленных, чтобы наши солдаты боялись плена и отчаяннее дрались за фатерлянд. Гитлер его поддержал. После катастрофы в Цоссене, в вермахте не осталось ни одного генерала, способного ему возразить. Кейтель уже отправил приказ в войска.